Любовь Успенская: «Я не поверю, что люди живут без расставаний!»
Она стала популярной после своей песни "Кабриолет". Ее голос звучал из каждого окна, хотя в это время сама Любовь Успенская жила и работала в США, а к нам приезжала только на гастроли. И вот наконец-то ее мечта об окончательном возвращении на родину становится реальностью — уже осенью вся семья переедет в новую московскую квартиру. А пока здесь — ремонт и место для бесед.
— Люба, ваш отъезд — дела минувших дней. И все-таки давайте вспомним, как это было, — вы сразу уехали в Америку?
— Нет, в то время все выезжавшие сначала отправлялись в Австрию, где был своеобразный перевалочный пункт и оформлялись документы. А потом все ехали в Италию. Там я подала документы на выезд в Канаду — в этой стране к тому времени обосновалась наша семья. Но мои друзья отговорили меня, сказав, что шансов реализовать себя как певицу в Нью-Йорке будет больше. Я поверила, начала всю процедуру подачи документов заново и осталась в Италии на целый год. Я очень полюбила эту страну, даже выучила итальянский язык. Мы с моим бывшим мужем жили тогда в предместье Рима, в приморском городке Ладисполь. Туда перебирались все наши эмигранты. После нашего массового "переселения" этот городок просто ожил. Итальянские мужчины с утра пораньше расфранченные гоняли по городу на автомобилях, бросая страстные взгляды на наших русских девушек. Причем всех наших девчонок они знали по именам. А их жены-итальянки устраивали настоящие забастовки с требованием нас выселить, потому что "русские эмигрантки отбивают у них мужей!" Тогда было очень веселое время! Кстати, в Италии я познакомилась с одним итальянцем, торговцем антиквариатом. Это был не роман, а дружба на почве общего увлечения музыкой. И вот он предложил мне следующую авантюру: вместе с ним ездить по соседним городкам и предлагать богатым гражданам предметы старины. В одиночку ему не всегда удавалось это сделать, потому что часто ему даже не открывали дверь. "Понимаешь, Люба, — жаловался мне друг, — приезжаю я в дом к какому-нибудь профессору и говорю: "Я Альдо из Ладисполя", а он мне в ответ из-за двери: "Пошел вон!" А так по плану он говорил: "Здравствуйте, я Альдо из Ладисполя в компании с русской певицей!" Итальянцы очень любят женщин, и не открыть в такой ситуации дверь никто бы не посмел. А для Альдо главным было попасть в дом, а там уж он что-то да продал бы. Мне же полагалась плата в любом случае. Но продлилось это недолго. Получив разрешение на въезд в США, я отправилась в Нью-Йорк.
Как сейчас помню, приехала в среду, а в пятницу уже выступала в ресторане. Меня сразу же взяли. Я тогда удачно познакомилась с Мишей Шуфутинским, и мы создали первый мой альбом. Я смогла записать его на свои деньги, чего сделать тогда здесь, у нас, было практически невозможно. Он был самым популярным альбомом, который я когда-либо создавала в своей жизни.
— Наверное, после приезда в Америку вам было тяжело — все-таки другая страна, другие традиции?
— Конечно, тяжело... Особенно первые пять лет. Ведь там совершенно другой язык, у людей менталитет абсолютно другой. Мы уезжали, совершенно не зная английский, а когда не знаешь языка, то ты, словно инвалид, абсолютно беспомощен, и даже при самом удачном расположении обстоятельств не можешь полноценно жить.
— Интересно, а как вы познакомились с вашим мужем Александром?
— Нас познакомил общий знакомый. Как-то он мне сказал, что у него есть друг и что ему кажется, мы друг другу подойдем. Наверное, потому, что Саша любит читать, и я тоже люблю книги. Он любит музыку, я ее тоже очень люблю. Опять же жизнь в чужой стране — у нас были общие проблемы, мысли. И вот этот наш общий друг привел ко мне домой Сашу, которого я никогда до этого не видела. Это было "слепое" свидание. Я просто слышала, что есть очень красивый мужчина, в которого влюблены почти все девушки в городе. Меня это так заинтриговало, что захотелось его увидеть. Вот так все и закрутилось.
— Тяжело было "отбивать" его у девушек?
— Нет, я так и не успела ни у кого его отбить, потому что он как раз в это время не был никем увлечен. Так что мне повезло. Мы встретились тогда у меня дома, потом пошли в ресторан и после этого не расставались.
— А как вы решились к нему уйти?
— Все было не так уж и просто. Но это, скорее всего, была любовь с первого взгляда, и я не хотела терять Сашу. А потом, когда я стала его все больше и больше узнавать, поняла, что просто больше не смогу вернуться в семью. Я подумала, что, если упущу его, другого такого мне уже не встретить. А потом он мне сказал: "Я знаю, что ты замужем, но влюбляюсь в тебя все больше. Ты должна выбрать одного из нас, иначе я не могу". И я сделала выбор. Мы поженились, а вскоре родилась наша Танечка... Кстати, Александр на третий день знакомства подарил мне кабриолет, про который я с легкой руки Ильи Резника потом пела. С Александром мы вместе уже 17 лет, и могу с уверенностью сказать, что он — мой окончательный муж!
— И что — все эти годы прошли гладко-мирно-красиво?
— Я не поверю никогда, что люди живут гладко-мирно, без всяких бурь, без расставаний. К тому же я такой человек, что спокойная, размеренная жизнь просто не для меня. И еще я считаю, что у людей, которые не ссорятся, просто нет чувств друг к другу. У нас тоже всякое бывало. Мы и ссорились, и расставались, но, главное, у нас всегда было желание быть вместе, вернуться обратно друг к другу.
— А по-русски она тоже быстро научилась читать?
— Да, в 3-4 года она много смотрела обучающие передачи, где учили русскому языку. Так что в три года она говорила уже на двух языках. Она с большим удовольствием едет в Москву и в последний раз, когда мы были в Лос— Анджелесе, все нас торопила: "Мама, я уже не могу дождаться, когда мы поедем домой". И меня это очень радует, потому что я тоже скучаю по нашей столице, и, когда остается недели 2-3, сплю и вижу, когда мы увидим наш аэропорт Шереметьево.
— Сейчас Тане уже 13 лет. Вы, наверное, уже начали входить в переходный возраст?
— Ой, да! Танечка сейчас начинает показывать свой характер — то, чего мы никогда не знали и не видели. В ней словно какой-то бес сидит! Она все пытается делать наперекор, считает, что все знает, и наши советы ее не волнуют. Мы это понимаем, так как были к этому готовы: у моих друзей дети постарше моей Танечки, так что мы уже видели примеры подростково-тинэйджерского возраста. Я поняла, что мне себя нужно как-то перевоспитать, взять в руки и не обращать внимание на ее капризы, ожесточенность. Это, конечно, очень тяжело, ведь думаешь, почему твой ребенок так себя ведет, ведь ты мать, и она должна тебя уважать, подчиняться. Но в жизни нужно быть гибкой, знать, как себя вести с ребенком, для того чтобы его против себя не настраивать.
— А из-за чего Таня может вспылить?
— Это непредсказуемо, она на любую мою реплику или замечание может агрессивно среагировать. Я думаю, что меня поймут любые родители, которые проходили через это. Она хочет быть независимой, я уже полгода как это почувствовала. Не дай Бог, кто-то покажет Тане, что она еще маленькая девочка. Например, я отдаю распоряжения нашей домработнице — проследить, чтобы Таня вовремя легла спать, и что тут начинается! Танечка начинает ко мне обращаться по-английски, чтобы няня не поняла: "Почему ты ей говоришь? Я что, маленькая? Что, нельзя мне сказать?!" В общем, не дай Бог, на каждый такой момент у нас начинается в доме война, которую я опять-таки пытаюсь успокоить.
— А папа как реагирует на такие вспышки?
— Саша в этом плане у нас дипломат, он и раньше был таким и сейчас такой же. Он мужчина, им вообще в этом плане с женщинами легче. А если я уезжаю на гастроли, он занимается дочкой, талантливо обходя все острые углы.
— Люба, недавно у вас в семье появился еще один равноправный член семьи.
— Да, теперь у нас есть еще один маленький бэби — йоркширский терьерчик Фрэнки. Это маленький проказник, которому тоже все разрешают делать в доме. И за это не наказывают, а целуют. Вот тут-то я беспомощна и в воспитании не могу проявлять строгость.
Светлана Ткачева
24 часа, №29 2003 г.
— Люба, ваш отъезд — дела минувших дней. И все-таки давайте вспомним, как это было, — вы сразу уехали в Америку?
— Нет, в то время все выезжавшие сначала отправлялись в Австрию, где был своеобразный перевалочный пункт и оформлялись документы. А потом все ехали в Италию. Там я подала документы на выезд в Канаду — в этой стране к тому времени обосновалась наша семья. Но мои друзья отговорили меня, сказав, что шансов реализовать себя как певицу в Нью-Йорке будет больше. Я поверила, начала всю процедуру подачи документов заново и осталась в Италии на целый год. Я очень полюбила эту страну, даже выучила итальянский язык. Мы с моим бывшим мужем жили тогда в предместье Рима, в приморском городке Ладисполь. Туда перебирались все наши эмигранты. После нашего массового "переселения" этот городок просто ожил. Итальянские мужчины с утра пораньше расфранченные гоняли по городу на автомобилях, бросая страстные взгляды на наших русских девушек. Причем всех наших девчонок они знали по именам. А их жены-итальянки устраивали настоящие забастовки с требованием нас выселить, потому что "русские эмигрантки отбивают у них мужей!" Тогда было очень веселое время! Кстати, в Италии я познакомилась с одним итальянцем, торговцем антиквариатом. Это был не роман, а дружба на почве общего увлечения музыкой. И вот он предложил мне следующую авантюру: вместе с ним ездить по соседним городкам и предлагать богатым гражданам предметы старины. В одиночку ему не всегда удавалось это сделать, потому что часто ему даже не открывали дверь. "Понимаешь, Люба, — жаловался мне друг, — приезжаю я в дом к какому-нибудь профессору и говорю: "Я Альдо из Ладисполя", а он мне в ответ из-за двери: "Пошел вон!" А так по плану он говорил: "Здравствуйте, я Альдо из Ладисполя в компании с русской певицей!" Итальянцы очень любят женщин, и не открыть в такой ситуации дверь никто бы не посмел. А для Альдо главным было попасть в дом, а там уж он что-то да продал бы. Мне же полагалась плата в любом случае. Но продлилось это недолго. Получив разрешение на въезд в США, я отправилась в Нью-Йорк.
Как сейчас помню, приехала в среду, а в пятницу уже выступала в ресторане. Меня сразу же взяли. Я тогда удачно познакомилась с Мишей Шуфутинским, и мы создали первый мой альбом. Я смогла записать его на свои деньги, чего сделать тогда здесь, у нас, было практически невозможно. Он был самым популярным альбомом, который я когда-либо создавала в своей жизни.
— Наверное, после приезда в Америку вам было тяжело — все-таки другая страна, другие традиции?
— Конечно, тяжело... Особенно первые пять лет. Ведь там совершенно другой язык, у людей менталитет абсолютно другой. Мы уезжали, совершенно не зная английский, а когда не знаешь языка, то ты, словно инвалид, абсолютно беспомощен, и даже при самом удачном расположении обстоятельств не можешь полноценно жить.
— Интересно, а как вы познакомились с вашим мужем Александром?
— Нас познакомил общий знакомый. Как-то он мне сказал, что у него есть друг и что ему кажется, мы друг другу подойдем. Наверное, потому, что Саша любит читать, и я тоже люблю книги. Он любит музыку, я ее тоже очень люблю. Опять же жизнь в чужой стране — у нас были общие проблемы, мысли. И вот этот наш общий друг привел ко мне домой Сашу, которого я никогда до этого не видела. Это было "слепое" свидание. Я просто слышала, что есть очень красивый мужчина, в которого влюблены почти все девушки в городе. Меня это так заинтриговало, что захотелось его увидеть. Вот так все и закрутилось.
— Тяжело было "отбивать" его у девушек?
— Нет, я так и не успела ни у кого его отбить, потому что он как раз в это время не был никем увлечен. Так что мне повезло. Мы встретились тогда у меня дома, потом пошли в ресторан и после этого не расставались.
— А как вы решились к нему уйти?
— Все было не так уж и просто. Но это, скорее всего, была любовь с первого взгляда, и я не хотела терять Сашу. А потом, когда я стала его все больше и больше узнавать, поняла, что просто больше не смогу вернуться в семью. Я подумала, что, если упущу его, другого такого мне уже не встретить. А потом он мне сказал: "Я знаю, что ты замужем, но влюбляюсь в тебя все больше. Ты должна выбрать одного из нас, иначе я не могу". И я сделала выбор. Мы поженились, а вскоре родилась наша Танечка... Кстати, Александр на третий день знакомства подарил мне кабриолет, про который я с легкой руки Ильи Резника потом пела. С Александром мы вместе уже 17 лет, и могу с уверенностью сказать, что он — мой окончательный муж!
— И что — все эти годы прошли гладко-мирно-красиво?
— Я не поверю никогда, что люди живут гладко-мирно, без всяких бурь, без расставаний. К тому же я такой человек, что спокойная, размеренная жизнь просто не для меня. И еще я считаю, что у людей, которые не ссорятся, просто нет чувств друг к другу. У нас тоже всякое бывало. Мы и ссорились, и расставались, но, главное, у нас всегда было желание быть вместе, вернуться обратно друг к другу.
— А по-русски она тоже быстро научилась читать?
— Да, в 3-4 года она много смотрела обучающие передачи, где учили русскому языку. Так что в три года она говорила уже на двух языках. Она с большим удовольствием едет в Москву и в последний раз, когда мы были в Лос— Анджелесе, все нас торопила: "Мама, я уже не могу дождаться, когда мы поедем домой". И меня это очень радует, потому что я тоже скучаю по нашей столице, и, когда остается недели 2-3, сплю и вижу, когда мы увидим наш аэропорт Шереметьево.
— Сейчас Тане уже 13 лет. Вы, наверное, уже начали входить в переходный возраст?
— Ой, да! Танечка сейчас начинает показывать свой характер — то, чего мы никогда не знали и не видели. В ней словно какой-то бес сидит! Она все пытается делать наперекор, считает, что все знает, и наши советы ее не волнуют. Мы это понимаем, так как были к этому готовы: у моих друзей дети постарше моей Танечки, так что мы уже видели примеры подростково-тинэйджерского возраста. Я поняла, что мне себя нужно как-то перевоспитать, взять в руки и не обращать внимание на ее капризы, ожесточенность. Это, конечно, очень тяжело, ведь думаешь, почему твой ребенок так себя ведет, ведь ты мать, и она должна тебя уважать, подчиняться. Но в жизни нужно быть гибкой, знать, как себя вести с ребенком, для того чтобы его против себя не настраивать.
— А из-за чего Таня может вспылить?
— Это непредсказуемо, она на любую мою реплику или замечание может агрессивно среагировать. Я думаю, что меня поймут любые родители, которые проходили через это. Она хочет быть независимой, я уже полгода как это почувствовала. Не дай Бог, кто-то покажет Тане, что она еще маленькая девочка. Например, я отдаю распоряжения нашей домработнице — проследить, чтобы Таня вовремя легла спать, и что тут начинается! Танечка начинает ко мне обращаться по-английски, чтобы няня не поняла: "Почему ты ей говоришь? Я что, маленькая? Что, нельзя мне сказать?!" В общем, не дай Бог, на каждый такой момент у нас начинается в доме война, которую я опять-таки пытаюсь успокоить.
— А папа как реагирует на такие вспышки?
— Саша в этом плане у нас дипломат, он и раньше был таким и сейчас такой же. Он мужчина, им вообще в этом плане с женщинами легче. А если я уезжаю на гастроли, он занимается дочкой, талантливо обходя все острые углы.
— Люба, недавно у вас в семье появился еще один равноправный член семьи.
— Да, теперь у нас есть еще один маленький бэби — йоркширский терьерчик Фрэнки. Это маленький проказник, которому тоже все разрешают делать в доме. И за это не наказывают, а целуют. Вот тут-то я беспомощна и в воспитании не могу проявлять строгость.
Светлана Ткачева
24 часа, №29 2003 г.
